Пользовательского поиска

Эмоциональная и смысловая регуляция восприятия у психопатических личностей возбудимого и истерического круга. И. А. Кудрявцев, Ф. С. Сафуанов

ВНИИ общей и судебной психиатрии им. В. П. Сербского (дир. —проф. Г. В. Морозов), Москва
Определяя важнейшие методологические принципы изучения психопатий, 11. Б. Ганнушкин [1] подчеркнул необходимость обследования страдающего психопатией как единого целого, как личности во всей ее полноте. Он указывал, что при таком подходе наиболее ярко выявляется главная особенность личностных свойств больных психопатиями — «признак недостаточности, дефектности, неполноценности в широком смысле слова». Это качество, по мнению П. Б. Ганнушкина [I], является результатом недостаточного развития тех или других сторон личности и вследствие этого было им обозначено как «парциальный инфантилизм».
Выдвинутое Крепеллином и П. Б. Ганнушкиным [1] понятие частичного инфантилизма как биологической основы психопатий оказалось продуктивным при попытках создания патогенетических классификаций последних. В наиболее полном и законченном виде эта идея нашла свое воплощение в систематике, предложенной Г. Е. Сухаревой [3]. В качестве одной из трех патогенетических групп ею выделена группа форм, в основе которых лежит «дисгармоничный инфантилизм». Речь здесь идет об аномальных личностях типа «неустойчивых», «возбудимых», «истероидных», «псевдологов», «жаждущих признания».
Трактовка психопатий как выражения аномального онтогенеза сохранила своезначение до настоящего времени и присутствует в большинстве современных клиникопатогенетических классификаций дисгармоничных личностей [4—7], определяя направления мультидисциплинарных исследований в области этиологии и патогенеза психопатий. Не потеряла эта концепция своей ценности и при психологическом подходе к изучению сущности психопатий [8, 9]. На продуктивность такого пути в свое время указывал П. Б. Ганнушкин [I].
Согласно современной общепсихологической теории деятельности [10], социальное «рождение» нормально эволюционирующей личности «выражает собой становление связной системы личностных смыслов». Указанное теоретическое положение о сущности структурной организации социально зрелой личности при учете клинической феноменологии и ее психиатрических патогенетических интерпретаций позволяет выдвинуть общую психологическую гипотезу о незавершенности становления у лиц, страдающих психопатией возбудимого, истерического и неустойчивого типов, иерархизированной системы личностных смыслов (смысловых образований), что в свою очередь порождает лабильность и неустойчивость эмоционально смыслового отношения к миру. На современном этапе развития психологической науки одним из адекватных и хорошо инструментализированных способов проверки этой гипотезы является изучение личностных компонентов процесса восприятия у психопатических личностей. Исследование восприятия как особого вида и формы предметной деятельности, как «проблемы построения и сознании индивида многомерного образа мира, образа реальности» [11] приводит к признанию активности, пристрастности субъекта восприятия в процессе отражения объективной действительности [10]. Важнейшей характеристикой перцептивной деятельности является активное участие субъективного опыта в восприятии реального мира [12]. «Образ мира», являясь единством социального и субъективного опыта, выполняет регулирующую функцию по отношению к формированию образа, в функциональном плане предшествуя каждому конкретному акту восприятия (13, 14).
В свете изложенных теоретических представлений о перцептивной деятельности выдвигаемая основная гипотеза о несформированности иерархии личностных смыслов и лабильности эмоционально-смысловой сферы личности как ведущего расстройства у больных психопатиями возбудимого и истерического круга позволяет сформулировать ряд «следствий», или «предсказаний» [15], доступных экспериментальной проверке.
А. Если основная гипотеза верна, то организация субъективного опыта (прежде всего смыслового и эмоционального) и его актуализация в процессе восприятия у больного психопатией должна заметно отличаться от нормы и приводить к изменению характера их оценочной деятельности, так как субъективный опыт — это не «склад» сведений о том, что было [14], а особая форма организации знаний, воплощенная в предметных значениях и эмоционально-смысловых системах и определяющая возможности познания и регуляции деятельности. «Опыт не есть особый класс объектов наравне с другими объектами, но объекты в определенном отношении» [16]. Состав субъективного опыта включает сложившиеся эмоционально-смысловые образования, которые создают системы шкал и оценок («категорий» по Брунеру [17], определяющих отношение к воспринимаемым предметам. Эмоционально-смысловые образования [18] рассматриваются в работе не столько как составляющие сознания, сколько как фундаментальные единицы личности, как системы личностной регуляции деятельности (в том числе и перцептивной), отражающие «пристрастность» сознания и воплощающие принцип «единства аффекта и интеллекта» [19].
Б. Если основная гипотеза верна, то нарушения актуализации эмоционально-смыслового опыта у больного психопатией, отражая лабильность, неустойчивость иерархизированной системы смысловых образований, должны носить динамический, преходящий характер. Изменения характера их оценочной деятельности по сравнению с нормой должны особенно отчетливо проявляться в состоянии эмоциональной напряженности. В психофизиологических исследованиях процесса восприятия показано, что дефектность восприятия у психопатических личностей на физиологическом уровне ярче всего выступает именно в ситуациях эмоциональной напряженности [20, 21]. Среди психологических экспериментальных методов изучения эмоционально-смысловой регуляции восприятия наиболее распространенными являются проектные методики. Однако при их применении исследователь сталкивается с неизбежной трудностью интерпретации полученных данных из-за необходимости введения для истолкования полученных фактов многих допущений.
Вплотную к проективным методам изучения смысловых образований примыкают психосемантические исследования [22, 23]. В качестве инвариантов структур субъективного опыта в последних могут выступать «семантико-перцептивные универсалии» — комплексы содержательных представлений о свойствах стимула, ядром которых являются эмоционально-оценочные свойства [12]. Кроме того, в качестве инварианта субъективного опыта можно рассматривать иерархизированные системы личностных смыслов и значений [24], которые позволяют раскрыть логику восприятия объекта, некую категориальную «сетку», сложившуюся в результате усвоения опыта, которая предшествует актуальному восприятию.
Рассмотренные семантико-перцептивные инварианты субъективного опыта являются формой организации «смыслового поля, системы значений» как измерения «образа мира», измерения, «в котором человеку открывается объективный мир». В них выражаются основные характеристики психического отражения: 1) субъективность, пристрастность восприятия, его зависимость от эмоций, установок, мотивов; 2) опосредованность перцептивной деятельности значениями, в которых представлена идеальная
форма существования предметного мира, его свойств, связей и отношений; 3) амодальность, «сверхчувственность» картины мира.
Личностный смысл является единицей субъективного и пристрастного отношения к действительности, представляет собой форму существования значений в индивидуальном сознании личности. Отношение человека к тем или иным предметам и ситуациям в непосредственной форме выражается в эмоциях.
Для проверки основных следствий выдвинутой гипотезы были поставлены две следующие экспериментальные задачи: исследование особенностей эмоциональной и смысловой регуляции восприятия в норме и у психопатических личностей в обычных условиях; исследование особенностей эмоциональной и смысловой регуляции восприятия в норме и
у психопатических личностей в условиях смоделированной эмоциональной напряженности.
В литературе [21] отмечается, что некоторые виды нарушения восприятия у больных психопатиями выражаются в избирательности перцепции в зависимости от личностной значимости объектов восприятия. В свете этих фактов, согласно выдвинутой гипотезе, следует ожидать отличий в эмоционально-смысловом отношении к различным по значимости стимулам, в связи с чем в исследовании возникает еще одна задача: изучение влияния значимости стимулов на эмоциональную и смысловую регуляцию восприятия в норме и у больных психопатиями. Были обследованы 83 психопатические личности (80 мужчин и 3 женщины), типологическую структуру которых определяло сочетание преобладающих возбудимых (возбудимость, взрывчатость, брутальность, повышенная эмоциональная реактивность) и истерических (эгоцентризм, внушаемость, демонстративность поведения) черт.
Для исследования были отобраны психопатические личности без экзогенно-органической и соматической патологии, со средним, средним специальным и высшим образованием. В возрасте до 20 лет было 16 больных, 20—29 лет—53 человека, 30—39 лет—5 человек, 40—49 лет — 9 человек. Во всех случаях клинический диагноз психопатии был надежно верифицирован при судебно-психиатрическом освидетельствовании в стационаре Института им. В. П. Сербского. В качестве контрольной группы обследовано 80 психически здоровых испытуемых, идентичных больным по полу, возрасту и образованию. Для решения сформулированных задач и проверки предсказаний выдвинутой гипотезы было проведено 4 эксперимента. Во всех случаях им предшествовало общепсихологическое исследование по традиционной схеме [25], В эксперименте 1 психопатические личности (40 человек) и психически здоровые испытуемые (30) оценивали по методике семантического дифференциала незначимые, нейтральные стимулы (НС), в качестве которых использовались 8 изображений простых графических форм из «теста перцептивных универсалий» [12]. В эксперименте 2 психопатические личности (20) и психически здоровые испытуемые (20) оценивали по методике семантического дифференциала субъективно значимые стимулы (ЗС): понятия «надежда», «обида», «страх», «Я», «свобода», «судьба». В каждом эксперименте испытуемые участвовали в двух сериях: в I серии они выполняли экспериментальную процедуру в обычных условиях, на фоне традиционного патопсихологического обследования, во II серии—в состоянии эмоциональной напряженности, вы-
званной фрустрацией самооценки испытуемых — испытуемым сообщалось, что они хуже всех справились с предыдущими заданиями.
Обработка результатов заключалась в вычислении количества эмоционально-оценочных шкал, выделенных статистически значимым числом испытуемых при восприятии НС и ЗС (значимость определялась по критерию у2. Кроме того, на основе кластер-анализа строилась дендрограмма семантических стимулов в экспериментах 2 и 3.
Основные результаты I серии экспериментов. При восприятии НС психически здоровые испытуемые устойчиво выделили 50 эмоционально-оценочных шкал (на 8 стимулов), психопатические личности—29(Р=0,001), а при восприятии ЗС—соответственно 50 (на 6 стимулов) и 20(Р=0,001). Таким образом, уже в обычных условиях при восприятии обоих классов стимулов психопатические личности опираются на существенно меньшее количество устойчивых эмоциональнооценочных шкал.
Результаты II серии экспериментов. В условиях эмоциональной напряженности сохраняется значимое различие между психически здоровыми и психопатическими личностями в опоре на эмоционально-оценочные шкалы при восприятии. В отношении НС психически здоровыми испытуемыми выделено 52 такие шкалы, а страдающими психопатиями—17(Р=0,001). В отношении ЗС психически здоровые выделили 50 эмоционально-оценочных шкал, психопатические личности — 38 (Р= 0,005). Однако при сравнении этих показателей с исходными по каждой группе испытуемых выявляются существенные различия в характере эмоционально-смысловой регуляции восприятия в состоянии эмоциональной напряженности по сравнению с обычными условиями.
Так, у психически здоровых испытуемых практически не происходит изменения количества использованных эмоционально-оценочных шкал:
при восприятии НС в I серии выделено 50, во II серии — 52 такие шкалы; при восприятии ЗС и в I и во II серии выделено по 50 эмоционально-оценочных шкал. В то же время у психопатических личностей количество использованных при восприятии НС эмоционально-оценочных шкал падает с 29 до 17(Р=0,05), а при восприятии ЗС—увеличивается с 20 до 38(Р=0,001).
Таким образом, как в обычных условиях, так и в состоянии эмоциональной напряженности количество устойчиво используемых при восприятии стимулов эмоционально-оценочных шкал у психопатических личностей существенно меньше, чем у психически здоровых испытуемых. Это отражает недостаточную сформированность эмоционального и смыслового опыта, смыслового отношения к объектам окружающего мира у психопатических личностей. Кроме того, в норме влияние эмоционально-смысловой сферы на восприятие относительно стабильно. В отличие от этого при психопатиях изменения эмоционально-смысловой регуляции восприятия (во II серии) выражают нестабильность, лабильность влияния эмоционально-смысловых образований на перцептивную деятельность. Характер изменения эмоционально-смысловой регуляции восприятия позволяет установить предсказанные гипотезой отличия в эмоционально-смысловом отношении к различным по значимости стимулам в виде своеобразной поляризации воспринимаемого материала с нарастающей переоценкой личностного смысла одних, субъективно более значимых стимулов и утратой эмоционально-смыслового отношения к другим, более нейтральным стимулам.
С целью косвенной проверки данного факта и сделанных выводов, был проведен эксперимент 3, в котором лица, страдающие психопатиями, находящиеся в условиях протрагированного эмоционального напряжения в период стационарной судебно-психиатрической экспертизы, оценивали по методике семантического дифференциала понятия, являвшиеся ситуационно значимыми для них: «решетка», «срок», «наказание», «лагерь», «врач». Если полученные данные верифицируют теоретические ожидания, если выдвинутая гипотеза верна, то испытуемые уже в I серии (в обычных условиях) должны выделить такое количество эмоционально-оценочных шкал, которое не отличалось бы достоверно от аналогичных показателей во II серии (в условиях смоделированной эмоциональной напряженности) эксперимента 2 у психопатических личностей. Результаты, полученные на тех же 20 испытуемых, участвующих в эксперименте 2, подтверждают предсказанные ожидания. Обследованными лицами выделено 36 эмоционально-оценочных шкал (различие с количеством таковых, выделенных во II серии эксперимента 2, незначимо).
Полученные результаты приводят к выводу, что искажение эмо-ционально-смысловой регуляции перцептивной деятельности определяет то, что поведение больных психопатиями во многих ситуациях (особенно в состоянии эмоциональной напряженности) в большей мере обусловлено влиянием личностных смыслов, эмоций и в меньшей мере зависит от объективных условий ситуации.
Было также построено дерево классификации (дендрограмма) на основе кластер-анализа матрицы расстояний между понятиями, являющимися стимулами в экспериментах 2 и 3, в 25-мерном пространстве (по числу шкал семантического дифференциала). Обнаружилось, что в обеих сериях экспериментов понятия группируются в два крупных кластера, отражающих положительное и отрицательное эмоциональносмысловое отношение к данным группам понятий. В I серии в кластер, отражающий отрицательное отношение субъекта восприятия, вошли понятия: «решетка», «обида», «срок», «наказание», «лагерь», «страх», ссудьба». Во второй кластер, отражающий положительное отношение, •ошлч понятия «Я», свобода», «надежда». Понятие «врач» занимает промежуточное положение между двумя кластерами. По данным II серии, промежуточное положение, кроме понятия «врач», занимает также понятие «Я». Эти данные можно интерпретировать как проявление неустойчивости смыслового отношения к своему Я, несформированность представления о своем Я в его стабильных взаимоотношениях с положительными или отрицательными ценностями, смыслами.
В эксперименте 4 применялась методика свободной классификации (по МП1ег [26]) изображений ситуаций фрустрирующего характера. В качестве стимульного материала были использованы карточки из теста Розенцвейга. В эксперименте принимало участие 30 психически здоровых и 23 психопатические личности. На основе индивидуальных классификаций строилась матрица частоты совместной встречаемости карточек-стимулов, которая подвергалась процедуре кластер-анализа. Общее содержание полученных кластеров оказалось различным для нормы (схема 1) и для больных психопатиями (схема 2). Дерево классификации, полученное по результатам обследования психически здоровых испытуемых, поддается четкой интерпретации — восприятие фрустрирующих ситуаций проходит у них ряд этапов, отражающих глубину проникновения в образ. Сама иерархия этих этапов закреплена как система, сформировавшаяся в результате субъективного опыта индивида. Первоначально психически здоровыми испытуемыми определяется общий смысл ситуации: два глобальных кластера объединяют ситуации соответственно агрессивного и препятственного типа. Затем происходит уточнение источников сложившейся конфликтной ситуации, в качестве которых могут выступать персонаж, изображенный на рисунке; партнер этого персонажа; третьи лица (они могут и не присутствовать на изображении); обстоятельства. Более мелкие кластеры имеют общим основанием форму выражения, приводящую к конфликтной ситуации: обвинение, уведомление, отказ, упрек и т. д. И, наконец, только на нижних этапах иерархического дерева ситуации-стимулы объединяются по предметным, конкретным (операциональным) признакам ситуации. Таким образом, выработанная субъектом иерархия смысловых образований, являющаяся инвариантом субъективного опыта, может служить регулятором не только восприятия конфликтных ситуаций, но и поведения, поскольку более глубокое проникновение в смысл ситуации является основой адекватных поведенческих реакций личности в этих ситуациях.
Результаты, полученные на основе классификации изображений с фрустрирующими ситуациями психопатическими личностями, существенно отличаются от результатов психически здоровых испытуемых. Выявленная смысловая иерархия, регулирующая восприятие ситуаций в норме, у психопатических личностей проявляется парциально, лишь в отдельных кластерах. Общей же закономерностью объединения ситуаций у больных является формальный конкретный характер оснований классификации. Например, в одну группу объединяются все ситуации, связанные с автотранспортными происшествиями, и только затем происходит выяснение источника фрустрации, общий смысл ситуации. Выявленное строение дерева классификации указывает на то, что у психопатических личностей не сформирована иерархизированная система личностных смыслов, которая является результатом организации субъективного опыта у психически здоровых испытуемых и служит регулятором восприятия и деятельности.
Полученный результат объясняет клинические наблюдения о неспособности психопатических личностей формировать эмоционально-смысловой опыт, о трудностях использовать опыт своего поведения в прошлых ситуациях для продуктивной и адаптивной деятельности в новых ситуациях. Наши данные свидетельствуют также о том, что указанные проявления наиболее четко выражаются в ситуациях конфликтного, фрустрирующего характера и связаны с ситуативной эмоциональной напряженностью, особенно в период динамических сдвигов (психопатических реакций и декомпенсаций).
Таким образом, результаты проведенных экспериментов свидетельствуют, что эмоционально-смысловая регуляция восприятия у психопатических личностей истеровозбудимого круга существенно отличается от организации перцептивной деятельности психически здоровых испытуемых.
Установлено, что в отличие от нормы психопатические личности при восприятии стимулов как в обычном, относительно релаксированном состоянии, так и в состоянии эмоциональной напряженности опираются на
значимо меньшее количество эмоционально-оценочных шкал. Это отражает недостаточную сформированность у больных психопатиями эмоционально-смыслового опыта и объясняет склонность аномальных личностей возбудимого круга к малодифференцированным оценкам, определяя ряд характерных нарушений мыслительной деятельности.
В состоянии эмоциональной напряженности у психопатических личностей обнаружено явление «поляризации» воспринимаемого материала с нарастающей переоценкой личностного смысла субъективно более значимых стимулов и утратой эмоционально-смыслового отношения к личностно более нейтральным стимулам. Этот факт может быть интерпретирован как проявление нестабильности влияния эмоционально смысловых образований на перцептивную деятельность психопатов.
Данный вывод хорошо согласуется с представлениями клиницистов о легкости реактивного «сужения» сознания у лиц, страдающих психопатиями, которое П. Б. Ганнушкиным [1] охарактеризовано как «неспособность правильно расценивать окружающее». Оно также соответствует клиническим данным о частоте морального дефекта, недостаточной сформированности морального сознания у психопатических личностей возбудимого круга, что отразилось в ряде типологических классификаций психопатий [1, 2].
Выявлены отличия внутренней логики организации и развертыва—— восприятия у психопатических личностей. В сравнении с психически здоровыми этот процесс у психопатических личностей недостаточно иерархизирован и структурирован, функционально не оптимизирован, не начинается с уяснения общего смысла ситуации, нередко носит инверсивный характер.
Полученные экспериментальные данные позволяют понять фундаментальные психопатологические проявления в клинике психопатий возбудимого, а также истерического круга, объясняют механизмы затруднений социальной адаптации таких аномальных личностей и развития
у них вследствие конфликтных ситуационных влияний динамических состояний более полной и глубокой социальной дезадаптации — психопатических реакций и декомпенсаций.
Полученные данные хорошо согласуются с предсказаниями выдвинутой гипотезы о недостаточной сформированности иерархии смысловых образований и патологически повышенной их лабильности, неустойчивости как основном, ведущем психологическом патогенетическом расстройстве у психопатических личностей возбудимого и истерического круга, раскрывая существенные аспекты психологических нарушений социального онтогенеза личности. По мнению А. Н. Леонтьева [10], подлинное рождение (созревание) личности происходит тогда, когда личность в своем развитии «снимает» характер, т. е. когда выбор способов, которыми реализуется деятельность, подчиняется эмоциональносмысловым системам, устойчивым мотивам, ценностям. Психопатические личности в реальной жизнедеятельности не овладевают своим характером, не «снимают» характер личностью, а продолжают «отправлять» свой характер, не сообразуя поведенческие и эмоциональные реакции со всем смысловым разнообразием жизненных ситуаций. Другими словами, в психологическом и социальном плане подлинного рождения личности у больного психопатией не происходит.
1. Ганнушкин П. Б. Избранные труды. М., 1964, с. 116—252.
3. Сухарева Г. Е. Клинические лекции по психиатрии детского возраста. М., 1959, т. 2, с. 208—223.
4. Кербиков О. В. — В кн.: Проблемы судебной психиатрии. Пограничные состояния. М., 1971, с. 9—18.
5. Личко А. Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. Л., 1977.
6. Ушаков Г. К.. Пограничные нервно-психические расстройства. М., 1978.
7. Ковалев В. В. Психиатрия детского возраста. М., 1979.
8. Поляков Ю. Ф. — Журн. невропатол. и психиатр., 1977, № 12, с. 1822—1832.
9. Поляков Ю. Ф. — Психол. журн., 1984, т. 5, № 2, с. 68—75.
10. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М,, 1975.
11. Леонтьев А. Н. Избранные психологические произведения. М., 1983, т. 2. с. 251—261.
12. Артемьева Е. Ю. Психология субъективной семантики. М., 1980.
13. Леонтьев А. А. — В кн.: А. Н. Леонтьев и современная психология. М., 1983, с. 6—39.
14. Смирнов С. Д. — Там же, с. 149—155.
15. Поппер К.. Логика и рост научного знания. Избранные работы. М., 1983, с. 33—235
16. Моррис Ч. У. — В кн.: Семиотика. М., 1983, с. 37—89.
17. Брунер Дж. Психология познания. М., 1977.
18. Асмолов А. Г., Братусь Б. С., Зейгарник Б. В. и др. — Вопр. психол., 1979, № 4, с. 35—45.
19. Выготский Л. С. Собрание сочинений. М., 1983, т. 5, с. 231—256.
20. Иваницкий А. М. Мозговые механизмы оценки сигналов. М., 1976.
21. Костандов Э. А. Восприятие и эмоции. М., 1977.
22. Сталин В. В. Самосознание личности. М., 1983.
23. Шмелев А. Г. Введение в экспериментальную психосемантику. М., 1983.
24. Петренко В. Ф. Введение в экспериментальную психосемантику: исследование форм репрезентации в обыденном сознании. М., 1983.
25. Зейгарник Б. В. Патопсихология. М., 1976.

Комментариев нет: